Электроральные овцы))))

Овцеводство было представлено еще менее, чем сословие
крестьян землевладельцев, которое изображал привезенный мною
Сидор - единственный крестьянин, приехавший на выставку для
изучения выставленных предметов. Наша губерния не выставила ни
одной овцы, соседние губернии тоже овец не выставили, вывезла же
этот отдел казенная ферма, которая прислала мериносов - по паре
чистой электоральной породы, электоральной негретини и
электоральной рамбулье, и мясных овец метисов
фландрско-оксфордшайрдаунской породы.

www.hist.msu.ru/ER/Etext/ENGLGRDT/04.htm

Блин, из XXI века читается как-то постмодернистски

@темы: письма из деревни

---

Винрарный наезд на теоретикофф. Большой Рысь, тебе должно понравиться)

Мне часто думается, не эта ли мертвая вялость, которою несет
от книг, причиною, почему наши агрономические заведения выпускают
так мало людей, идущих в практику? Мне все кажется, что
профессор, который никогда сам не хозяйничал, который с первых
дней своей научной карьеры засел за книги и много, если видел,
как другие хозяйничают на образцовых фермах, который не жил
хозяйственными интересами, не волновался, видя находящую в разгар
покоса тучу, не страдал, видя как забило дождем его посев,
который не нес материальной и нравственной ответственности за
свои хозяйственные распоряжения, – мне кажется, что такой
профессор, хотя бы он прочел все книги, написанные Шварцами и
Шмальцами, никогда не будет чувствовать живого интереса к
хозяйству, не будет иметь хозяйственных убеждений, смелости,
уверенности в непреложности своих мнений, всего того, словом, что
делается только «делом». Агроном, который никогда не прилагал
своих знаний на деле, будет похож на химика, который изучил химию
по книгам, но никогда сам в лаборатории не работал. Занятие
агрономией по книгам, подобно тому как занятие химией или
анатомией по книгам, есть онанизм для ума. Мне кажется, что такие
профессора, сами не интересуясь живо предметом, не имея под собой
почвы, не могут возбудить интереса к «делу» и в своих учениках,
вследствие чего те, окончив курс в агрономическом заведении, не
идут в хозяйство, а, копируя своих профессоров, поступают в
чиновники. Недостаток агрономических книг у нас полнейший, хота
книг много. Беда тому, кто начнет хозяйничать при помощи этих
книг; недаром сложилось у нас понятие, что, кто хозяйничает «по
агрономии», тот разоряется.

@темы: письма из деревни

---

Рекламы псто

@темы: Картинки, Литература

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Продолжаем копипастить

Русские дороги плохие, т.к. хорошие не нужны

Когда я два года тому назад приехал в деревню, то первую же
весну разливом реки у меня промыло плотину и так испортило
дорогу, что я, как петербуржец, думал, что по ней и ездить
нельзя. Конечно, я скоро убедился, что можно ездить по всякой
дороге, потому что если нельзя проехать в телеге, то можно
проехать на передке, – весною обыкновенно крестьяне ездят на
тележном передке, на ось которого ставится небольшая корзинка, –
а верхом или пройти пешком всегда можно; но тогда, когда я был
еще внове, услыхав, что староста предлагает проезжему помещику, 64
который желал перебраться на ту сторону реки, переехать на нашей
лошади верхом, причем убеждал, что это совершенно безопасно,
потому что лошадь умна, осторожна, привычна, знает дорогу и
переплывет где глубоко, – я был крайне смущен и порешил, тотчас,
как спадет вода, поправить дорогу и заделать прорву в плотине. По
моему расчету, для поправки плотины и дороги не пошло бы более
двадцати кубов земли, и если взять землекопов, граборов, как их
здесь называют, то работа обошлась бы рублей тридцать; но
землекопов вблизи не было, а мне, как петербуржцу, казалось, что
нельзя оставлять дорогу в таком виде и необходимо поправить ее
тотчас же, а потому я пригласил соседних крестьян и предложил им
взять на себя эту работу. Крестьяне запросили за работу сто
рублей. Я предлагал тридцать, предлагал пятьдесят, отказались
наотрез: менее 100 рублей не пойдем, говорят. Ну думаю,
прижимают. Знают, что негде взять землекопов, и потому жмут: я
ведь тогда все воображал, что дорогу-то непременно нужно тотчас
чинить и что крестьяне, зная это, потому и прижимают. Теперь,
когда я пишу эти строки, мне даже смешны мои тогдашние волнения,
потому что, если теперь испортилась дорога, я уже хладнокровно
говорю: придет лето, даст бог хорошую погоду, дорога сама
поправится, а теперь чини, кто хочет. Да и кто же весной ездит?
зачем в такую пору ездить? К мировому привлечь могут – привлекай,
– что ж? – можно и к мировому, мировой тоже человек, понимает,
что я против стихии божьей не властен. Мировой! а разве у него в
имении дорога лучше моей? Известное дело, проселочная дорога –
проехать можно. Кое-как поладим, в телеге проехать можно – живет.
Да и зачем нам такая дорога, чтобы удобно было в каретах ездить,
когда во всем околотке существуют кареты у двух-трех человек, да
и то старые, до «Положения» построенные. Да и что значит
«починить» проселочную дорогу? в какой именно вид ее привести?
Чтобы в каретах на лежачих рессорах можно было ездить? Но если
все проселочные дороги держать в таком порядке, то и пахать
некому будет: всем придется постоянно сидеть на дорогах и их
чинить. Но если некому будет пахать, не будет ни у кого и карет,
– зачем же тогда дороги чинить? Хочешь в каретах ездить – чини
сам, а мы на колесах – есть такой экипаж, который называется
«Колеса», потому что в нем, кроме колес, ничего нет, – везде
проедем. Разумеется, когда начальство едет – губернатор,
архиерей, исправник, – тогда, понятно, следует уважение оказать,
дорогу починить, тогда не то, что худую, а и хорошую дорогу
починим! Повторяю, теперь я привык ко всему этому; знаю, что
осенью и весной ездить не следует, да и летом, отправляясь в
дорогу, нужно перекреститься, – но тогда, внове, я ужасно
волновался. Нужно чинить дорогу, а за починку требуют
несообразную цену – сто рублей. Что тут делать? крестьяне так и
уперлись на ста рублях.

Но если подойти с умом, починить вс-таки можно. Главное - услуга за услугу

После разговора с крестьянами насчет поправки плотины и
дороги на другой день Степан пришел ко мне и принес зайца.
– Я вот зайца убил, А.Н., вам принес – русачок.
– Спасибо, вот и отлично, сам его и зажаришь, вместе и
закусим.
Степан зажарил зайца, выпили, сели закусить и, разумеется,
разговорились о прорыве плотины. Я жаловался, что крестьяне
прижимают и требуют сто рублей за такую работу, которая стоит
много тридцать рублей.
– Не так вы сделали, А.Н., – заговорил Степан. – Вы все
по-петербургски хотите на деньги делать; здесь так нельзя.
– Да как же иначе? 66
– Зачем вам нанимать? Просто позовите на толоку; из чести к
вам все приедут, и плотину, и дорогу поправят. Разумеется, по
стаканчику водки поднесете.
– Да ведь проще, кажется, за деньги работу сделать? Чище
расчет.
– То-то, оно проще по-немецки, а по-нашему выходит не проще.
По-соседски, нам не следует с вас денег брать, а «из чести», все
приедут, – поверьте моему слову.
– Хорошо, положим, я толоку сделаю... нужно угощение
хорошее, а ты сам знаешь, – у меня никакого заведения нет, столов
даже нет.
– Ничего этого не нужно. Все знают, что у вас еще нет
заведения, и потому приедут позавтракавши дома; вы им поднесете
по стаканчику водки, – самим вам нужно, как хозяину, на работу
прийти. Тут дело не в водке – «из чести» приедут; водки для того
только нужно, чтобы веселее было работать.
– Мне кажется, гораздо проще за деньги делать. Теперь такое
время, что работ полевых нет, все равно на печи пролежат. Цену
ведь я даю хорошую?
– Конечно, цена хороша, да мужик-то «из чести» скорее
сделает. Да позвольте, вот я сам: за деньги совсем не поеду на
такую работу, а «из чести», конечно, приеду, да и много таких.
«Из чести» все богачи приедут; что нам значит по человеку, да по
лошади с двора прислать? Время теперь свободное, – все равно
гуляем.
– Постой, но ведь хозяйственные же работы полевые все на
деньги делаются?
– Хозяйственные, то другое дело. Там иначе нельзя.
– Не понимаю, Степан.
– Да как же. У вас плотину промыло, дорогу попортило – это,
значит, от бога. Как же тут не помочь по-соседски? Да вдруг у
кого – помилуй господи – овин сгорит, разве вы не поможете
леском? У вас плотину прорвало – вы сейчас на деньги нанимаете,
значит, по-соседски жить не желаете, значит, все по-немецки на
деньги идти будет. Сегодня вам нужно плотину чинить – вы деньги
платите; завтра нам что-нибудь понадобится, мы вам деньги плати.
Лучше же по-соседски жить – мы вам поможем, и вы нас обижать не
будете. Нам без вас тоже ведь нельзя: и дровец нужно, и лужок
нужен, и скотину выгнать некуда. И нам, и вам лучше жить
по-соседски, по-божески.
– Ну, хорошо.
– Одно только неладно сделали, что они, дураки, деньги с вас
выпросили; им бы прямо сказать: помилуйте, А.Н., что тут за
деньги делать, мы и так из чести приедем. Если бы вы в нашу
деревню прислали, то мы так бы и сказали. Да вы вот попробуйте:
скажите, что согласны дать сто рублей, посмотрите, как головы
зачешут. Они с вас сто рублей возьмут, и вы не забудете, что они 67
вас прижали: тогда уж, значит, не по-соседски жить будем. Вот вы
в грибы запретите к вам ходить; конечно, вам с грибов пользы не
будет, даром погниют, еще сторожа нужно держать, а мужику без
гриба нельзя. Вы и веники запретите у вас в моложах брать, и мху
на постройку не дадите, и в ягоды не пустите, и скот на своей
земле, чуть перейдет, брать станете в хлев. Вы со всех сторон
мужика нажать можете. Сто рублей своих, конечно, не вернете, да
мужику-то от вас житья не будет, и пойдут у нас с вами ссоры да
неприятности. Куда лучше по-соседски, по-божески жить: и мы вам
поможем, и вы нас не обидите. Дураки они, что выпросили деньги, –
наши бы никогда этого не сделали. Посылайте-ка завтра, А.Н., в
нашу деревню звать на толоку.
Я послушался Степана и послал старосту звать две соседние
деревни на толоку поправлять плотину и чинить дорогу. На другой
день явилось двадцать пять человек, все саженные молодцы пришли,
потому что и богачи прислали своих ребят, с двадцатью пятью
лошадьми, и в один день все сделали. С тех пор мы стали жить
по-соседски, и вот уже скоро два года ни ссор, ни неприятностей
никаких не было.

www.hist.msu.ru/ER/Etext/ENGLGRDT/03.htm

@темы: письма из деревни, История

---

Крепкие хозяйственники

Столбовые

Езжу иногда к помещикам, или, лучше сказать, к помещицам,
потому что теперь в поместьях остались по преимуществу барыни,
которые и ведут хозяйство. Сначала я толковал с помещиками все
больше о хозяйстве, которое для нас дело самое интересное, потому
что какое же нам дело до политики, не все ли нам равно, здоров
принц Вельский или нет, какое нам дело до того, кто лучше поет,
Лукка или Шнейдер, какое нам дело, чьего изобретения гороховая
колбаса питательнее, и т.п.: но скоро я убедился, что говорить с
помещиками о хозяйстве совершенно бесполезно, потому что они
большею частью очень мало в этом деле смыслят. Не говорю уже о
теоретических познаниях, – до сих пор я еще не встретил здесь ни
одного хозяина, который бы знал, откуда растение берет азот или
фосфор, который бы обладал хотя самыми элементарными познаниями в
естественных науках и сознательно понимал, что у него совершается
в хозяйстве, – но и практических знаний, вот что удивительно,
нет. Ничего нет, понимаете. Мужик хоть практику понимает и
здравый смысл в деле хозяйства имеет. Есть некоторые, которые
занимаются хозяйством или, лучше сказать, разоряются по
агрономии, как у нас говорят (здесь у практиков мелкопоместных
хозяев сложилось убеждение, что, кто занимается по агрономии, тот
непременно разорится, как это обыкновенно и бывает); то есть,
нахватавшись внешних форм так называемого рационального хозяйства
из разных книжек, преимущественно, кажется, из «Земледельческой
газеты», вводят разные новости: машины ненужные выписывают,
турнепсы и лупины сеют. Разумеется, ничего путного не выходит, а
если некоторые из таких агрономов еще держатся, то только
благодаря отрезкам, лесам и старому заведению. О хозяйстве,
значит, говорить много не приходится, разве только цены узнаешь,
про ход дел у соседа спросишь.

Духовного звания

Во-вторых, после крестьян никто так хорошо не знает местного
практического хозяйства, как попы. Попы – наши лучшие
практические хозяева, – они даже выше крестьян стоят в этом
отношении, и от них-то именно можно научиться практике хозяйства
в данной местности. Хозяйство для попов составляет главную статью
дохода. И чем же будет жить причетник, даже дьякон, на что он
будет воспитывать детей, которых у него всегда множество, если он
не будет хороший сельский хозяин.

@темы: письма из деревни

---

Правосудие кровавого режима

Матов Костика поймал и пожаловался волостному. Через
несколько времени моего старосту, гуменщика и рабочих вызвали
свидетелями в волость. Был суд над Костиком. Костик сначала
запирался, но ввиду явных улик сознался, что украл у Матова
четыре кожи, из коих две спрятал в лесу, а две продал содержателю
постоялого двора. Матов и Костик помирились на том, как мне
рассказывали, что Костик должен возвратить спрятанные в лесу кожи
и заплатить за две другие, им проданные. Костик же заплатил и
свидетелям, – кажется, угостил их водкой.
www.hist.msu.ru/ER/Etext/ENGLGRDT/02.htm

Деревенский детектив

Не правда ли, прелестно? Просто, главное. Практично.
У Матова украли кожи. Он прежде всего раскидывает умом, кто
бы мог украсть. Как содержатель кабака и постоялого двора,
скупающий по деревням все, что ему подходит, – и семя, и кожи, и
пеньку, и очески, – он знает на двадцать верст в округе каждого
мужика до тонкости, знает всех воров. Сообразив все
обстоятельства дела и заподозрив Костика, он, не говоря никому ни
слова, следит за ним и узнает, что Костик пропал из дому.
Подозрение превращается в уверенность. «Это он», – говорит Матов
и скачет по кабакам разузнать, где проданы кожи и где пьянствует
Костик. Попадает случайно на меня, – ехал мимо, случайно увидал,
отчего же не спросить, – находит важных свидетелей, которые
видели у Костика деньги (а всем известно, что у Костика денег
быть не может), которые видели Костика с ношей. Заручившись
свидетелями, обещав им, что дела далее волости не поведет,
свидетелей по судам таскать не будет, и получив, таким образом,
уверенность, что Костику не отвертеться, Матов жалуется в
волость. Вызывают в волость Матова, Костика, свидетелей – в
волость свидетелям сходить недалеко и от работы их не отрывали,
потому что суд был вечером. Свидетели уличают Костика, и тот,
видя, что нельзя отвертеться, сознается. Дело кончается
примирением, и все довольны. Матов получил обратно кожи, которые
Костик не успел продать, наверно вдвое получил за проданные кожи,
да еще, пожалуй, стянул что-нибудь с содержателя постоялого
двора, который купил у Костика краденые кожи. Свидетелям Костик
или заплатил, или поставил водки, а главное, их не таскали по
судам, сходить же в волость, да и то вечером или в праздник
(волостной ведь тоже мужик, и знает, что в будни днем работать
нужно), свидетелям нипочем. Костик доволен, потому что раз
воровство открыто, ему выгоднее заплатить за украденное, чем
сидеть в остроге. Мы довольны, потому что если бы Костик посидел
в остроге, то из мелкого воришки сделался бы крупным вором.

Как менты мешают ловить воров

Совсем другое вышло бы, если бы Матов вместо того, чтобы
самому разыскивать вора, принес жалобу в полицию, как делают 47
большей частью помещики и в особенности помещицы. Приехал бы
становой, составил бы акт, сделал дознание, тем бы, по всей
вероятности, дело и кончилось. Какие же у станового с несколькими
сотскими средства открывать подобные воровства? Да если бы у
станового было не 24, а 100 часов в сутки, и он бы обладал
способностью вовсе не спать, то и тогда ему не было бы
возможности раскрывать бесчисленное множество подобных мелких
краж. Становому впору только повинности с помещиков собрать:
пишет-пишет, с сотскими наказывает, сам приезжает...
Положим, помещики вызывают станового, обыкновенно ничего не
разузнав о краже, и не представляют никаких данных, даже и
подозрения основательного высказать не могут; но Матов, казалось
бы, разузнав все предварительно и имея свидетелей, мог бы
принести жалобу мировому и вообще куда следует. Как бы не так.
Матов, как человек практический и сам судов боящийся, очень
хорошо знает, что если бы свидетели только знали, что Матов будет
судиться с Костиком и таскать их, свидетелей, по судам, так они
бы притаились и ничего бы не сказали. В самом деле, представьте
себе, что если бы, вследствие жалобы Матова, свидетелей, то есть
старосту, гуменщика и работников потребовали куда-нибудь за 30
верст к становому, мировому или на съезд – благодарили ли бы они
Матова? Вы представьте себе положение хозяина: старосту, у
которого на руках все хозяйство, гуменщика, без которого не может
идти молотьба, и рабочих потребуют свидетелями! Все работы должны
остановиться, все хозяйство должно остаться без присмотра, да в
это время, пока они будут свидетельствовать, не только
обмолотить, но просто увезти хлеб с гумна могут. Да и кто станет
держать такого старосту или скотника, который не знает мудрого
правила: «нашел – молчи, потерял – молчи, увидал – молчи, услыхал
– молчи», который не умеет молчать, болтает лишнее, вмешивается в
чужие дела, которого будут таскать свидетелем к мировому, на
мировой съезд или в окружной суд. Вы поймите только, что значит
для хозяина, если у него хотя на один день возьмут старосту или
скотника. Вы поймите только, что значит, если мужика оторвут от
работы в такое время, когда за день нельзя взять и пять рублей:
поезжай свидетелем и оставь ниву незасеянную вовремя. Да если
даже и не рабочее время, – очень приятно отправляться в качестве
свидетеля за 25 верст, по 25-градусному морозу, или, идя в город
на мировой съезд свидетелем, побираться христовым именем.
Прибавьте к этому, что мужик боится суда и все думает, как бы
его, свидетеля, храни бог, не засадили в острог или не отпороли.
Матов ни за что не открыл бы воровства, если бы свидетели не
знали Матова за человека практического, который по судам
таскаться не станет. Да и какая польза была бы Матову судиться с
Костиком? Посадили бы Костика в острог, – а Матову что? Кожи так
бы и пропали. Костик на суде во всем заперся бы и кожи, 48
разумеется, не отдал бы, и кому их продал – не сказал бы. Матов
остался бы не при чем, в глазах же крестьян сильно бы потерял,
что неблагоприятно отозвалось бы на его торговых делах. Не лучше
ли кончить все полюбовно, по-божески?

Оказывается, отсидку в КПЗ не засчитывали в срок наказания

Удивительно это хорошая вещь, новое судопроизводство.
Главное дело хорошо, что скоро. Год, два человек сидит, пока идет
следствие и составляется обвинительный акт, а потом вдруг суд, и
в один день все кончено. Обвинили: пошел опять в тюрьму – теперь
уже это будет наказание, а что прежде отсидел, то не было
наказание, а только мера для пресечения обвиняемому способов
уклоняться от суда и следствия. Оправдали – ты свободен, живи где
хочешь, разумеется, если начальство позволит. Отлично.

@темы: письма из деревни, Сесть, суд пришёл

---

Из тех же писем

Цитат будет много: уж очень доставляющий труд.

Иван ушел, чаепитие кончилось. Скучно. Сижу один и читаю
романы Дюма, которыми меня снабдил один соседний помещик.
Авдотья, Иван, Савельич, напившись чаю, собираются идти ужинать.
«Мы ужинать пойдем, – говорит Авдотья, вошедшая убирать постель, 37
– а я вам ужин поставила в столовой». Люди ушли в застольную. Я
иду в столовую. Кошки, зная, что я дам им за ужином лакомый
кусочек, бегут за мной. У меня две кошки – большой черно-белый
кот и черно-желто-белая кошечка; такую кошечку национального
цвета я завел для опыта. Говорят, что только кошки бывают
черно-желто-белого цвета и что котов такого цвета никогда не
бывает; говорят, что когда народится кот черно-желто-белого
цвета, то значит скоро светопреставление. Я хочу посмотреть,
правда ли это. Первый признак близости светопреставления – это,
как известно, появление большого числа нытиков, то есть, людей,
которые все ноют; второй – рождение черно-желто-белого кота.
После «Положения» появилось множество нытиков. Хочу посмотреть,
не народится ли черно-желто-белый кот.

@темы: письма из деревни, История

---

Народ-богоносец б/п

А.Н.Энгельгардт.
Письма из деревни (1872-1887 гг.)

– Сегодня, А.Н., суд в деревне был. 36
– По какому случаю?
– Василий вчера Ефёрову жену Хворосью избил чуть не до
смерти.
– За что?
– Да за Петра. Мужики в деревне давно уже замечают, что Петр
(Петр, крестьянин из чужой деревни, работает у нас на мельнице)
за Хворосьей ходит. Хотели все подловить, да не удавалось, а
сегодня поймали. (Мужики смотрят за бабами своей деревни, чтобы
не баловались с чужими ребятами; со своими однодеревенцами ничего
– это дело мужа, а с чужими – не смей.) А все Иван. Заметили в
обед, что Петра в кабаке нет и Хворосьи нет. Догадались, что
должно быть у Мореича в избе – того дома нет, одна старуха.
Нагрянули всем миром к Мореичу. Заперто. Постучали – старуха
отперла, Хворосья у ней сидит, а больше никого. Однако Иван
нашел. Из-под лавки Петра вытащил. Обсмеяли.
– Что же муж, Ефёр?
– Ничего. Ефёра Петр водкой поит. А вот Василий взбеленился.
– Да Василью-то что?
– Как что? Да ведь он давно с Хворосьей живет, а она теперь
Петра прихватила. Под вечер Василий подкараулил Хворосью, как та
по воду пошла, выскочил из-за угла с поленом, да и ну ее возить;
уж он ее бил, бил, смертным боем бил. Если бы бабы не услыхали,
до смерти убил бы. Замертво домой принесли, почернела даже вся.
Теперь на печке лежит, повернуться не может.
– Чем же кончилось?
– Сегодня мир собирался к Ефёру. Судили. Присудили, чтобы
Василий Ефёру десять рублей заплатил, работницу к Ефёру поставил,
пока Хворосья оправится, а миру за суд полведра водки. При мне и
водку выпили.
– А что ж Хворосья?
– Ничего, на печке лежит, охает. Еще Листара побили. Листар,
выпивши, над Кузей куражиться стал. Панас ему и говорит: что ты
куражишься? Листар и похвались: отчего мне не куражиться, – я ни
царю, ни пану не виноват. А! говорит Панас, так ты с меня панские
деньги взыскивать хочешь! Бац его в рыло. Кузя тут ввязался,
Ефёр, Михалка – все на Листара навалились; уж они его били, били,
– а Михалка все приговаривает: не ходи к чужой жене, не ходи – в
кровь избили. Я им говорю: что это вы, ребята, все на одного. Так
ему, говорят, и надо: мы знаем, говорят, за что бьем.

www.hist.msu.ru/ER/Etext/ENGLGRDT/01.htm

@темы: письма из деревни, История, Секс

---

Тупики политкорректности

В эфире радиостанции «Эхо Москвы» от 21 марта 2010 года состоялся очередной выпуск программы «Говорим по-русски», темой которого стал вопрос, связанный не только, а может даже и не столько с проблемами толкования языка, сколько с проблемой толкования политики. Итак, ведущие программы Марина Королева и Ксения Ларина пытались разобраться, является ли оскорбительным слово «негр», и нужно ли вслед за США и некоторыми другими странами Запада отказываться от его употребления. Если нет - то как быть с общемировой тенденцией соблюдения политической корректности, если да - то каким эвфемизмом это слово в русском языке следует заменить?

буквицы многочисленны, легко читаются

Прежде всего, следует изложить основную систему аргументации обеих сторон этой дискуссии (впрочем, к какой-то определенной стороне в данном случае можно отнести лишь радиослушателей, дозванивавшихся в эфир и авторов комментариев на интернет-сайте «Эха», сами же ведущие на протяжении программы колебались от одной точки зрения к другой, в совершенно искреннем желании добраться до заветной истины).

Итак, с одной стороны, слово «negro» действительно стремительно уходит из международного оборота, уступая место политкорректным «african», «afro-american», «black». Это связано с негативной коннотацией португалоязычного по своему происхождению слова «negro», приобретенной им во время работорговли, колонизации и дискриминации чернокожего населения в странах Запада. Теперь слово «negro» воспринимается не иначе как оскорбление в США и некоторых странах Европы, не говоря уже о самой Африке южнее Сахары.Его публичное употребление может поставить вас в очень неприятное положение и доставить массу всевозможных проблем (агрессию, моральное осуждение, кое-где даже административные штрафы и судебное разбирательство). Российское общество, по идее, также должно следовать тенденциям, воспринимаемым во многих странах мира (скорее всего, уже в большинстве, учитывая тот факт, что только на территории черного континента существует 53 государства) как общепринятые правила поведения. Однако парадокс в том, что никакого более или менее подходящего слова, означающего представителей негроидной расы в русском языке отыскать не получается. Мы не можем, до личного, разумеется, знакомства с конкретным человеком, утверждать, что он является африканцем или афро-американцем. Среди людей с черным цветом кожи есть немало граждан Франции, Великобритании, Нидерландов, Бразилии, стран Карибского бассейна и т. д. То есть, именуя любого индивида с черным цветом кожи «африканцем» мы, таким образом, уже приписываем ему некие статус и идентичность, возможно, для него самого абсолютно чуждые, что в определенной мере тоже есть расизм. Как тут не вспомнить хрестоматийный случай философа и психоаналитика Франца Фанона, который, родившись на Мартинике и будучи представителем негроидной расы, тем не менее, ощущал себя французом вплоть до той самой поры, когда сам оказался во Франции и столкнулся с проявлениями расизма, сделавшими из него «африканца». Русский вариант слова «black», «черный», тоже, как выясняется, не подходит, так как это слово уже приобрело негативную коннотацию в связи с использованием его по отношению к представителям кавказских народов и является у нас еще более оскорбительным, чем слово «негр». В итоге складывается забавная ситуация, сродни той, когда Фаина Раневская в ответ на обвинения «как Вы можете говорить слово «жопа», такого слова нет!» ответила: «Странно, жопа есть, а слова «жопа» нет...».

Так, достаточная большая часть наших граждан (если судить по результатам опроса «Эха Москвы» - подавляющее большинство) настаивает на том, что ничем заменять слово «негр» в принципе не нужно, так как Россия не принимала участия ни в работорговле, ни в колонизации Африки, а, даже напротив, активно боролась за ее освобождение, следовательно, никакой двусмысленности и оскорбительного подтекста оно в себе не несет, обозначая лишь представителя негроидной расы и ничего более. Пусть страны Запада сами разбираются со своими проблемами, историческими грехами и комплексами новоиспеченных граждан, впадая в истерики политкорректности - к нам это, дескать, никакого отношения не имеет. И даже рост ксенофобских настроений, выливающихся порой в убийства африканцев, не должен заставлять нас коверкать великий и могучий русский язык.

Однако и здесь не все так однозначно. Тезис о том, что «мы - не расисты, расисты - не мы» также достаточно спорный. И в СССР расизм на самом деле существовал, будучи лишь слегка закамуфлирован официальной пропагандой интернационализма. Об этом свидетельствуют не только воспоминания некоторых моих знакомых о тяжелой судьбе обучавшихся с ними в школе детей от смешанных браков, но также отдельные источники народного фольклора периода «развитого социализма». Например, такие выражения, как «пахать как негр», или «это - не для белого человека», а также обнаруженное мною в сборнике «История СССР в анекдотах» обилие анекдотов, обыгрывающих тему каннибализма среди африканцев. Чтобы не быть голословным, приведу по памяти парочку примеров:

1. Студентов РУДН, родом из Африки, зарезавших и съевших однокурсника, на суде спрашивают:

- Зачем вы это сделали? Мы же вас кормим хорошо, лучше, чем у вас дома!

- Да, очень хорошо, но что-то так по домашнему соскучились!

2. Над Африкой потерпел крушение самолет с интернациональным экипажем состоявшим из американца, француза и русского. Выживших летчиков схватило племя местных дикарей. Привели к вождю. Сначала подводят американца. Тот посмотрел - этого съедим! Потом француза - этого тоже съедим. Следом подводят русского - а этого отпустим, я его помню, в «лумумбе» с ним учился.

Можно ли говорить, что к расизму наша страна и наше общество исторически никакого отношения не имеет, лишь заимствуя его (например, в форме неонацистской идеологии) все с того же «гниющего Запада»? Я думаю, навряд ли.

В результате никакого более-менее логичного и компромиссного решения найти не удается. Выбирая между двумя позициями мы, вроде бы, обречены делать выбор между политкорректностью и здравым смыслом. К такому же выводу пришли, в конце концов, и ведущие, подытожив: слово в русском языке абсолютно нормальное и не оскорбительное, но употреблять его, тем не менее, мы не будем, во всяком случае, не в публичных местах. Во-первых, налицо совершеннейший абсурд: почему слово, которое мы признаем абсолютно приемлемым и не относим к категории ругательств и обсценной лексики, нельзя употреблять на людях? И, во-вторых, слово, в общем-то, как известно - не воробей...

Где же кроется правильное решение этого логического ребуса? Конечно, если не для большинства, то, во всяком случае, для существенной части участников данной дискуссии, развернувшейся в радиоэфире и виртуальном пространстве, сей вопрос есть чисто теоретический. Когда это не влечет для тебя никаких прямых санкций, можно играть в рационализм и, руководствуясь чистой логикой, совершенно спокойно утверждать о нормальности и приемлемости данного слова, тем более что аргументы противников и вправду страдают нелогичностью и путанностью. Можно также ссылаться на польский опыт, напоминая тот факт, что абсолютно нейтральное в польском языке слово «жид» продолжает употребляться для обозначения представителей еврейского этноса. Да что там поляки, вот взять тех же самых африканцев. В языке суахили (государственном языке Кении и Танзании) для обозначения лиц европеоидной расы употребляется слово «mzungu», которое авторы русскоязычного учебника данного языка, а также и составители различных суахили-английских словарей кокетливо переводят как «европеец». Совершенно зря. Ибо Европа на суахили называется «Ulaya», что на «mzungu» совершенно не похоже, словом «mzungu», кроме того, принято называть также и американцев (как северных, так и креольскую часть южных), а второе значение этого слова - «необычная, диковинная вещь». Вот так. Выходит, что все не без греха? Следовательно, язык - языком, а политика - политикой?

Однако когда вопрос переходит в практическую для тебя плоскость, например, если ты по долгу службы или личным причинам находишься в постоянном контакте с людьми с черным цветом кожи, либо с представителями международной общественности или академических кругов, принявших эти правила игры, когда ты - человек публичной профессии, как те же самые ведущие программы «Говорим по-русски», то понимаешь, что логика известного отечественного киногероя, утверждавшего, что «в школе меня учили, что в Африке живут негры», тут не подходит, ибо чревата негативными последствиями. В этом случае вопрос представляется намного более сложным, если не сказать, неразрешимым. Биться головой в бетонную стену в надежде, что ты ее пробьешь - тоже бессмысленно.

Радиоведущие, впрочем, предложили еще один выход из ситуации: заменить слово «негр» каким-нибудь нейтральным по коннотации словом чисто русского происхождения. Так мы одновременно и примкнем к политкорректному Западу, и угодим противостоящим западникам своим же национал-патриотам, отказавшись от заимствованного слова в сторону «своего, родного, русского». И волки сыты, и овцы целы! Ведь было же изобретено в России, причем чисто спонтанно, вполне политкорректное определение представителя монголоидной расы: «человек с восточной внешностью». Почему бы не придумать что-нибудь столь удачное и здесь? Авось и приживется. В качестве возможного варианта было предложено слово «чернокожий». Вроде как привычное слово, и никакого тебе «эха войны»! Однако и тут все как-то странно выходит. Ведь по своей структуре слово «чернокожий» сродни известному и отнюдь не политкорректному обозначению «человека с восточной внешностью» - «узкоглазый». Заметьте, и один, и второй термин исходят из эмпирических фактов и отражают объективную реальность: у африканцев, выходцев и потомков выходцев из Африки действительно черная кожа, а у монголоидов - разрез глаз уже по сравнению с представителями других рас. Тем не менее, слово «узкоглазый» является жутко оскорбительным, а это позволяет предположить, что и термин «чернокожий» может когда-то кому-то не понравиться. Кроме того, снова встает вопрос о логике. Почему равные в сущности понятия вызывают столь разную ответную реакцию? И где же выход?

Чтоб ответить на этот вопрос, для начала надо понять логику самой борьбы за политкорректность. Весь ее смысл, как представляется, заключен в том, чтобы просто скрыть некоторые «неудобные» вещи, которые являются в то же время слишком очевидными и в силу этого могут раздражать те или иные социальные, расовые, этнические группы. Если слишком бросается в глаза социальное неравенство, создающее неравный доступ к определенным благам для различных групп населения, то лучше попытаться просто избегать неудобных тем и табуировать обсуждение некоторых вопросов. Ведь понятно, что, например, живущих в России калмыков и якутов вовсе не оскорбляет факт наличия эпикантуса, как таковой, иначе вся их жизнь давным-давно должна была превратиться в один сплошной невроз и психопатию. А вот социальная граница, прочерчиваемая через употребление слова, фиксирующего физико-антропологические отличия между ними и окружающим большинством - уже вызывает раздражение. Впрочем, граница эта продолжает существовать даже при воздержании от публичного употребления этого слова, ибо источником расизма являются не сами отличия, а господствующая социально-экономическая система, в них остро нуждающаяся и подстраивающая их под собственные нужды. Точно также замена слова «negro» на «black» (то есть романского по происхождению слова на британский эквивалент) и даже на «african» не снимет тех социальных противоречий, которые существуют сейчас между «странами золотого миллиарда» и беднейшими «странами юга», равно как и между белыми и черными общинами в самих странах Запада, зато позволит поменьше вспоминать об исторических причинах их возникновения, создавая иллюзию победившего мультикультурализма. Африканцы постепенно привыкают к мысли, что в Европе и США люди жили, живут и будут жить в богатстве и достатке, а их собственная судьба - жить в бедности и отсталости, и многие уже с этим смирились, что лично я имею возможность наблюдать воочию. И все что им предлагают взамен сильные мира сего - лишь немножко уважения. Уважения, которое благородный победитель должен, как считается, испытывать к побежденному. Именно поэтому вопрос о том, каким именно словом именовать те или иные ущемляемые социальные группы становится столь принципиальным для «благородных либералов». Капиталистической системе для выживания нужен не только расизм как таковой, но и идеология борьбы с его внешними проявлениями

Однако, все же не ясно, что же делать в этой ситуации левым? Соглашаться с идеологией политкоректности, продолжать настаивать на употреблении привычных терминов, или вообще о таких вещах не задумываться в принципе? Лично я отказался от употребления слова «негр» в пользу слова «африканец», хотя и прекрасно понимаю формально-логическое несовершенство такой тактики. Именно тактики, ибо живя в условиях доминирования капиталистических отношений, формирующих собственные дискурсы, так или иначе, нужно временно и с оговорками данные правила игры принимать. Тем не менее, борьба за соблюдение принципов политкорректности не должна превращаться в самоцель левого движения, а тактические приемы - мешать осуществлению главной стратегии левых - привлечения внимания общественности к обсуждению именно причин социального неравенства и возможности их преодоления. Ведь лишь только тогда, когда будут устранены экономические противоречия, формирующие барьеры между людьми, принадлежащими к различным расовым, этническим, культурным и региональным общностям, их расовые признаки, физико-антропологические черты и культурные обычаи перестанут использоваться во имя целей разделения, взаимных оскорблений и конфронтации.



Александр Панов

@темы: Политота, Коммунисты, вперёд!, негры

---

Раньше тут был тестик. Дайри заебали перебрасывать на комменты к содержащему его посту, так что я его удалил.

@темы: Интернеты, Магадан

---

Новая политика Украины в отношении России ;)

17.05.2010 в 17:18

Пишет  lexiff:

А вот так вна Украине встречают Медведева Д.А.

ПIд катом товар, ткскзть, лицом

На что Президент, понимающе улыбнувшись, сказал "Любо!"

А если серьезно, то это крайне неудачная акция - поводов для додумывания, в т.ч. и на основании опытов трудных массового трудоустройства гражданок Украины в ивропах и турциях...

@темы: Политота, Репост репоста, Секс, Фото

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Вялая дискуссия про Мэри Сью получила неожиданное продолжение)

Пишет  Gorvin:

15.05.2010 в 21:15

Звериный оскал капитализма как он есть

Возвращаясь к сабжу: Нужна битва хлебозаводских орков с модельными эльфийками и чтобы орки победили

URL комментария

И ниже в треде.

@темы: Камшизм, Интернеты, Лулзятник

---

Хорошо

Погода на улице приятная. Получил некоторую сумму денег. Освободил короля и победил при пятикратном численном превосходстве противника в Mount & Blade. Жизнь, похоже, налаживается.

@темы: Переходящее знамя, Лытдыбр

---

Правильно

14.05.2010 в 23:28

Пишет  sanitareugen:

@темы: Репост репоста, Магадан

---

Разбанил Савву

Устроит троллоло-жырноту - пожалеет. Правильно затролленный юзер в бане не нуждается.

запись создана: 14.05.2010 в 01:37

@темы: Интернеты, Я

---

Продолжая тему УС-2

нонконовый слэш

12.05.2010 в 12:35

Пишет  крыса-клархен:

Михалков бы наверное помер увидев такой дем.

А вот видюшка, выражающая суть фильмца:

запись создана: 12.05.2010 в 19:53

@темы: Лулзятник, Картинки, УС-2, История, Секс

---

Cоциального расслоения стих

@темы: Политота, Лулзятник, Стихи

---

Гей-захватчики)

Ich nur werde das hier hinterlassen.

@темы: Аборигены Америки, Лулзятник, Видео, История, Фото