Тролль, лжец, ёбарь-террорист
Рокэ Алва сидел в своём кабинете и беседовал с Лионелем Савиньяком.
— Теперь зима уже прошла, — многозначительно проронил Первый Маршал.
— Касера, как и тинта, Рокэ, на войне незаменимы в любое время года. Они, так сказать, ободряют. За полкотелка тинты и полпинты касеры солдат сам пойдёт драться хоть зо Зверем Раканов.Что за закатная тварь опять стучит в дверь, не может прочесть, что ли, на дверях : "Не стучать!"
— Войдите!
Первый Маршал повернулся в кресле и увидел, что дверь медленно и тихо открывается. И так же тихо в его кабинет вступил Дикон, отдавая честь ещё в дверях. Вероятно, он отдавал честь ещё в дверях, разглядывая надпись "Не стучать!"
Дикон выбросил вперёд руку со сжатым кулаком, и это делало его сгорбленную, нескладную фигуру ещё более нелепой. Он выглядел, как эсператистский мученик древности, облачённый в чёрно-белую талигойскую форму.
Рокэ Алва на момент невольно зажмурил глаза под страдающим взглядом Дика Окделла. Наверное, с таким выражением глядел блудный, потерянный и вновь обретённый сын, явившись к отцовскому порогу.
— Осмелюсь доложить, эр Рокэ... монсиньор... я опять здесь, — заговорил Дик с такой откровенной мукой в голосе, что Рокэ сразу пришёл в себя.
С того самого момента, когда кардинал Левий заявил, что посадит ему на шею Дика, Рокэ Алва каждый день в мыслях отдалял момент свидания.
Каждое утро герцог думал: "Сегодня он не появится. Наверное, он опять чего-нибудь натворил, и его ещё подержат в Багерлее".
Но Дик разбил все эти рассчёты своим скорбным и надрывным появлением.
Дик сначала бросил взгляд на Лионеля и обратившись к нему с вымученной улыбкой, подал бумаги, которые вынул из-за пазухи.
— Осмелюсь доложить, господин генерал, это бумаги, выданные мне в военном управленни геренции, я должен отдать вам. Это насчёт моего жалованья и зачисления на довольствие как адъютанта Первого Маршала.
Дик держался в кабинете Первого Маршала так скованно и напряжённо, как будто проиграл Лионелю Сону и родовой перстень. На это Лионель реагировал только словами: "Положите их на стол".
— Будьте любезны, генерал, оставьте нас с Окделлом одних, — сказал с ядом в голосе Первый Маршал.
Лионель ушёл и остался за дверью подслушивать, о чём они будут говорить.
Сначала он ничего не слышал. Дик и Рокэ молчали и долго глядели друг на друга. Алва смотрел на Дика так, словно хотел его испепелить, как носорог из Багряных Земель, готовящийся боднуть врага.
Дик, как всегда, смотрел своим робким, наивным взглядом на маршала, как будто хотел ему сказать: "Опять мы вместе, моя душенька. Теперь ничто нас не разлучит, голубчик ты мой". И так как поручик долго не прерывал молчания, глаза Швейка говорили ему с печальной нежностью: "Так скажи что-нибудь, золотой мой, промолви хоть словечко!"
Рокэ Алва прервал это мучительное молчание словами, в которые вложил изрядную порцию сарказма:
— Добро пожаловать, герцог Окделл! Благодарю вас за посещение. Наконец-то вы здесь, долгожданный гость.
Но он де сдержался, и вся злость, скопившаяся за последние дни, вылилась в страшном ударе кулаком по столу. Чернильница подскочила и залила чернилами ведомость на сапоги для Торки. Одновременно с чернильницей подскочил Первый Маршал и, встав вплотную к Швейку, заорал:
— Родовой символ Окделлов! Твёрд и незыблем, ха!
Он стал метаться взад и вперёд по просторному кабинету и, как только его взгляд падал на Дика, каждый раз ругался по-кэналлийски.
— Осмелюсь доложить, господин Первый Маршал, — сказал Дик, между тем как герцог Алва не переставал бегать по канцелярии и свирепо бросать в угол скомканные листы бумаги, за которыми он то и дело подбегал к столу, — письмо я отдал в полной исправности. К счастью, мне удалось застать дома саму мадам Капуль-Гизайль, и могу сказать, что это весьма красивая женщина, ведь я имел возможность хорошо её изучить...
Алва рухнул в кресло для посетителей и хриплым голосом крикнул:
— Когда же будет этому конец?
Дик, неудачно притворившись, что недослышал, ответил:
— Потом со мной случилась эта досадная история с отравлением, но всё обошлось, правда? Потом я примкнул к Раканам и занял должность цивильного коменданта столицы, ведь должен кто-то твёрдо и незыблемо следить за порядком, да, эр? Потом по чистой случайности - происки закатных тварей, не иначе! - я попал в давку, но благополучно вывернулся. Потом я ещё бросил в огонь бумагу, из которой следует, что ваш предок не был предателем, но ведь это не официальный документ? Когда пришёл Савиньяк, я порол горячку и солдат, чтобы заставить их сражаться, но он неплохо победил и так, верно ведь? А, эр Рокэ?
Алва медленно багровел.
— Да, я насмерть рассорился с сестрой из-за вас, но ведь вы это как-то утрясёте? Да, простите, чуть не забыл: Его высокопреосвященство Левий и маршал Савиньяк два часа назад просили вас зайти для обсуждения сообщения о вторжении в Варасту, но я по дороге к вам как-то случайно заглянул к Её Величеству... то есть уже госпоже Оллар... ну, и время пролетело как-то незаметно...
Услышав, что ещё два часа назад должен был организовывать сопротивление вторжению гайифцев, Первый Маршал стал быстро одеваться.
— Опять, Окделл, удружили вы мне! — сказал он голосом, полным такой злобной иронии, что Дик попытался найти себе оправдание, надрывно прокричав вслед:
— Ничего, маршал и кардинал подождут, им всё равно нечего делать.
Угадайте, у кого я попёр исходный текст?
— Теперь зима уже прошла, — многозначительно проронил Первый Маршал.
— Касера, как и тинта, Рокэ, на войне незаменимы в любое время года. Они, так сказать, ободряют. За полкотелка тинты и полпинты касеры солдат сам пойдёт драться хоть зо Зверем Раканов.Что за закатная тварь опять стучит в дверь, не может прочесть, что ли, на дверях : "Не стучать!"
— Войдите!
Первый Маршал повернулся в кресле и увидел, что дверь медленно и тихо открывается. И так же тихо в его кабинет вступил Дикон, отдавая честь ещё в дверях. Вероятно, он отдавал честь ещё в дверях, разглядывая надпись "Не стучать!"
Дикон выбросил вперёд руку со сжатым кулаком, и это делало его сгорбленную, нескладную фигуру ещё более нелепой. Он выглядел, как эсператистский мученик древности, облачённый в чёрно-белую талигойскую форму.
Рокэ Алва на момент невольно зажмурил глаза под страдающим взглядом Дика Окделла. Наверное, с таким выражением глядел блудный, потерянный и вновь обретённый сын, явившись к отцовскому порогу.
— Осмелюсь доложить, эр Рокэ... монсиньор... я опять здесь, — заговорил Дик с такой откровенной мукой в голосе, что Рокэ сразу пришёл в себя.
С того самого момента, когда кардинал Левий заявил, что посадит ему на шею Дика, Рокэ Алва каждый день в мыслях отдалял момент свидания.
Каждое утро герцог думал: "Сегодня он не появится. Наверное, он опять чего-нибудь натворил, и его ещё подержат в Багерлее".
Но Дик разбил все эти рассчёты своим скорбным и надрывным появлением.
Дик сначала бросил взгляд на Лионеля и обратившись к нему с вымученной улыбкой, подал бумаги, которые вынул из-за пазухи.
— Осмелюсь доложить, господин генерал, это бумаги, выданные мне в военном управленни геренции, я должен отдать вам. Это насчёт моего жалованья и зачисления на довольствие как адъютанта Первого Маршала.
Дик держался в кабинете Первого Маршала так скованно и напряжённо, как будто проиграл Лионелю Сону и родовой перстень. На это Лионель реагировал только словами: "Положите их на стол".
— Будьте любезны, генерал, оставьте нас с Окделлом одних, — сказал с ядом в голосе Первый Маршал.
Лионель ушёл и остался за дверью подслушивать, о чём они будут говорить.
Сначала он ничего не слышал. Дик и Рокэ молчали и долго глядели друг на друга. Алва смотрел на Дика так, словно хотел его испепелить, как носорог из Багряных Земель, готовящийся боднуть врага.
Дик, как всегда, смотрел своим робким, наивным взглядом на маршала, как будто хотел ему сказать: "Опять мы вместе, моя душенька. Теперь ничто нас не разлучит, голубчик ты мой". И так как поручик долго не прерывал молчания, глаза Швейка говорили ему с печальной нежностью: "Так скажи что-нибудь, золотой мой, промолви хоть словечко!"
Рокэ Алва прервал это мучительное молчание словами, в которые вложил изрядную порцию сарказма:
— Добро пожаловать, герцог Окделл! Благодарю вас за посещение. Наконец-то вы здесь, долгожданный гость.
Но он де сдержался, и вся злость, скопившаяся за последние дни, вылилась в страшном ударе кулаком по столу. Чернильница подскочила и залила чернилами ведомость на сапоги для Торки. Одновременно с чернильницей подскочил Первый Маршал и, встав вплотную к Швейку, заорал:
— Родовой символ Окделлов! Твёрд и незыблем, ха!
Он стал метаться взад и вперёд по просторному кабинету и, как только его взгляд падал на Дика, каждый раз ругался по-кэналлийски.
— Осмелюсь доложить, господин Первый Маршал, — сказал Дик, между тем как герцог Алва не переставал бегать по канцелярии и свирепо бросать в угол скомканные листы бумаги, за которыми он то и дело подбегал к столу, — письмо я отдал в полной исправности. К счастью, мне удалось застать дома саму мадам Капуль-Гизайль, и могу сказать, что это весьма красивая женщина, ведь я имел возможность хорошо её изучить...
Алва рухнул в кресло для посетителей и хриплым голосом крикнул:
— Когда же будет этому конец?
Дик, неудачно притворившись, что недослышал, ответил:
— Потом со мной случилась эта досадная история с отравлением, но всё обошлось, правда? Потом я примкнул к Раканам и занял должность цивильного коменданта столицы, ведь должен кто-то твёрдо и незыблемо следить за порядком, да, эр? Потом по чистой случайности - происки закатных тварей, не иначе! - я попал в давку, но благополучно вывернулся. Потом я ещё бросил в огонь бумагу, из которой следует, что ваш предок не был предателем, но ведь это не официальный документ? Когда пришёл Савиньяк, я порол горячку и солдат, чтобы заставить их сражаться, но он неплохо победил и так, верно ведь? А, эр Рокэ?
Алва медленно багровел.
— Да, я насмерть рассорился с сестрой из-за вас, но ведь вы это как-то утрясёте? Да, простите, чуть не забыл: Его высокопреосвященство Левий и маршал Савиньяк два часа назад просили вас зайти для обсуждения сообщения о вторжении в Варасту, но я по дороге к вам как-то случайно заглянул к Её Величеству... то есть уже госпоже Оллар... ну, и время пролетело как-то незаметно...
Услышав, что ещё два часа назад должен был организовывать сопротивление вторжению гайифцев, Первый Маршал стал быстро одеваться.
— Опять, Окделл, удружили вы мне! — сказал он голосом, полным такой злобной иронии, что Дик попытался найти себе оправдание, надрывно прокричав вслед:
— Ничего, маршал и кардинал подождут, им всё равно нечего делать.
Угадайте, у кого я попёр исходный текст?
-
-
03.03.2007 в 18:27-
-
06.03.2007 в 10:53