Тролль, лжец, ёбарь-террорист
Из дневника доктора Геббельса (далее - ДГ). Эр хат диамантен унд перлен...
Фюрер сказал мне, что, конечно же, с превеликим удовольствием поставил бы меня во главе всей партийной пропаганды еще в 1922 году, если бы только знал меня тогда; но тогда он просто не имел представления о моем существовании. Поэтому глупо было бы и спрашивать, почему я не руковожу партийной пропагандой с 1922 года (ДГ. Диктовка от 31.03.1945)
Неправда [то утверждение агентства Рейтер], будто потоки беженцев, устремляющиеся с запада и с востока, в такой степени мешают нашим военным передвижениям, что мы уже вообще не имеем возможности осуществлять развертывание сил. Мы не имеем этой возможности по совершенно другим причинам. (ДГ. Диктовка от 23.03.1945).
Если бы у нас было достаточно солдат и оружия, то Берлин можно было бы защищать сколько угодно времени. (ДГ. Диктовка от 8.03.1945).
По стоически-философскому отношению к людям и событиям фюрер очень напоминает Фридриха Великого. Он говорит мне, например, что необходимо трудиться для своего народа, но что и это, может быть, лишь ограниченное дело для рук человеческих: кто знает, когда снова произойдет столкновение Луны с Землей и сгорит вся наша планета? Однако, несмотря ни на что, наша задача — до конца выполнить свой долг. В этих вещах фюрер — тоже стоик и верный последователь Фридриха Великого. Он подражает ему сознательно и бессознательно. Это должно быть образцом и для нас всех. Как искренне хотели бы мы подражать этому образцу! Если бы только Геринг не был такой белой вороной. Он не национал-социалист, он просто сибарит, не говоря уже о том, что он не последователь Фридриха Великого. (ДГ. Диктовка от 28.02.1945).
Дохтур Гёббельс-таки полон диамантен унд перлен. Эр бреннт, просто. А ещё, дохтур любил Россию и верил в неё. В этой вере ему активно споспешествовал наш вусмерть демократический, православный и антибольшевицкой енарал Wlassoff:
В полдень у меня была обстоятельная беседа с генералом Власовым. Генерал Власов в высшей степени интеллигентный и энергичный русский военачальник; он произвел на меня очень глубокое впечатление. Сначала мы беседовали об общих связях между русским и немецким народами. Он считает, что Россия может быть спасена только в том случае, если будет освобождена от большевистской идеологии и усвоит идеологию вроде той, которую имеет немецкий народ в виде национал-социализма. Он характеризует Сталина как человека чрезвычайно хитрого, настоящего иезуита, ни одному слову которого нельзя верить. У большевизма в русском народе до начала войны было сравнительно мало сознательных и фанатичных приверженцев. Однако Сталину удалось при нашем продвижении по советской территории сделать войну против нас священным патриотическим делом, что имело решающее значение. Власов описывает обстановку в Москве, сложившуюся в результате угрозы окружения поздней осенью 1940 года. Все советское руководство уже тогда потеряло голову; лишь Сталин продолжал упорствовать, хотя и был уже сильно измотан. Положение было примерно таким, какое мы переживаем в данное время. И у нас ведь есть вождь, требующий любой ценой оказывать сопротивление и также снова и снова поднимающий на это дело всех других. Беседа с генералом Власовым подействовала на меня очень ободряюще. Я узнал из нее, что Советский Союз оказывался в точно таких же критических положениях, в каком оказались теперь мы, и что из этих критических положений всегда существует выход, если ты полон решимости и не падаешь духом.
Теперь, собственно, цытато. Как я ранее уже говорил, на мировоззрение дохтура Гёббельса сильное влияние оказывал русский маэстро левитации енарал Wlassoff. Очень любил дохтур тёплыми мартовскими вечерами, году так в 1945-м слушать енаральские рассказы про жизнь в далёкой, но так манящей к себе России. И выводы делал, что характерно:
Я обсуждаю с Советом обороны Берлина вопросы обороны столицы. При этом я опираюсь на сведения, сообщенные мне генералом Власовым. У генерала фон Хауэншильда забирают теперь из Берлина большую часть войсковых контингентов, в частности школы и отряды курсантов. Вследствие этого ему повсюду не хватает солдат. Мы должны поэтому провести второй призыв фольксштурма и, пожалуй, сформировать женские батальоны. Я предлагаю даже создать подразделения из числа заключенных в тюрьмах и концентрационных лагерях, отбывающих там наказание за не очень серьезные преступления, и поставить их под очень строгое командование. Как мне сообщил генерал Власов, это себя полностью оправдало во время обороны Москвы, участником которой он был. Тогда Сталин спрашивал его, готов ли он сформировать дивизию из заключенных. Он ее создал, выговорив себе право амнистировать тех, кто проявит храбрость в боях. Дивизия заключенных сражалась прекрасно. Почему нельзя было бы при теперешнем нашем тяжелом положении прибегнуть к такой же мере?
Фюрер сказал мне, что, конечно же, с превеликим удовольствием поставил бы меня во главе всей партийной пропаганды еще в 1922 году, если бы только знал меня тогда; но тогда он просто не имел представления о моем существовании. Поэтому глупо было бы и спрашивать, почему я не руковожу партийной пропагандой с 1922 года (ДГ. Диктовка от 31.03.1945)
Неправда [то утверждение агентства Рейтер], будто потоки беженцев, устремляющиеся с запада и с востока, в такой степени мешают нашим военным передвижениям, что мы уже вообще не имеем возможности осуществлять развертывание сил. Мы не имеем этой возможности по совершенно другим причинам. (ДГ. Диктовка от 23.03.1945).
Если бы у нас было достаточно солдат и оружия, то Берлин можно было бы защищать сколько угодно времени. (ДГ. Диктовка от 8.03.1945).
По стоически-философскому отношению к людям и событиям фюрер очень напоминает Фридриха Великого. Он говорит мне, например, что необходимо трудиться для своего народа, но что и это, может быть, лишь ограниченное дело для рук человеческих: кто знает, когда снова произойдет столкновение Луны с Землей и сгорит вся наша планета? Однако, несмотря ни на что, наша задача — до конца выполнить свой долг. В этих вещах фюрер — тоже стоик и верный последователь Фридриха Великого. Он подражает ему сознательно и бессознательно. Это должно быть образцом и для нас всех. Как искренне хотели бы мы подражать этому образцу! Если бы только Геринг не был такой белой вороной. Он не национал-социалист, он просто сибарит, не говоря уже о том, что он не последователь Фридриха Великого. (ДГ. Диктовка от 28.02.1945).
Дохтур Гёббельс-таки полон диамантен унд перлен. Эр бреннт, просто. А ещё, дохтур любил Россию и верил в неё. В этой вере ему активно споспешествовал наш вусмерть демократический, православный и антибольшевицкой енарал Wlassoff:
В полдень у меня была обстоятельная беседа с генералом Власовым. Генерал Власов в высшей степени интеллигентный и энергичный русский военачальник; он произвел на меня очень глубокое впечатление. Сначала мы беседовали об общих связях между русским и немецким народами. Он считает, что Россия может быть спасена только в том случае, если будет освобождена от большевистской идеологии и усвоит идеологию вроде той, которую имеет немецкий народ в виде национал-социализма. Он характеризует Сталина как человека чрезвычайно хитрого, настоящего иезуита, ни одному слову которого нельзя верить. У большевизма в русском народе до начала войны было сравнительно мало сознательных и фанатичных приверженцев. Однако Сталину удалось при нашем продвижении по советской территории сделать войну против нас священным патриотическим делом, что имело решающее значение. Власов описывает обстановку в Москве, сложившуюся в результате угрозы окружения поздней осенью 1940 года. Все советское руководство уже тогда потеряло голову; лишь Сталин продолжал упорствовать, хотя и был уже сильно измотан. Положение было примерно таким, какое мы переживаем в данное время. И у нас ведь есть вождь, требующий любой ценой оказывать сопротивление и также снова и снова поднимающий на это дело всех других. Беседа с генералом Власовым подействовала на меня очень ободряюще. Я узнал из нее, что Советский Союз оказывался в точно таких же критических положениях, в каком оказались теперь мы, и что из этих критических положений всегда существует выход, если ты полон решимости и не падаешь духом.
Теперь, собственно, цытато. Как я ранее уже говорил, на мировоззрение дохтура Гёббельса сильное влияние оказывал русский маэстро левитации енарал Wlassoff. Очень любил дохтур тёплыми мартовскими вечерами, году так в 1945-м слушать енаральские рассказы про жизнь в далёкой, но так манящей к себе России. И выводы делал, что характерно:
Я обсуждаю с Советом обороны Берлина вопросы обороны столицы. При этом я опираюсь на сведения, сообщенные мне генералом Власовым. У генерала фон Хауэншильда забирают теперь из Берлина большую часть войсковых контингентов, в частности школы и отряды курсантов. Вследствие этого ему повсюду не хватает солдат. Мы должны поэтому провести второй призыв фольксштурма и, пожалуй, сформировать женские батальоны. Я предлагаю даже создать подразделения из числа заключенных в тюрьмах и концентрационных лагерях, отбывающих там наказание за не очень серьезные преступления, и поставить их под очень строгое командование. Как мне сообщил генерал Власов, это себя полностью оправдало во время обороны Москвы, участником которой он был. Тогда Сталин спрашивал его, готов ли он сформировать дивизию из заключенных. Он ее создал, выговорив себе право амнистировать тех, кто проявит храбрость в боях. Дивизия заключенных сражалась прекрасно. Почему нельзя было бы при теперешнем нашем тяжелом положении прибегнуть к такой же мере?