Должно быть, отправиться ранним утром получать разрешение на лечение опухоли экспериментальными препаратами - было не самым лучшим решением. Нет, то есть, я хочу сказать, пациент был согласен, единственное, что нам требовалось - это подпись Кадди в левом нижнем углу документа. Я не люблю затягивать с подобными формальностями, но, право, зря я почти без предупреждения (формальный стук в дверь не считается) вломился в кабинет директора ПринстонПлэйнсборо в первые же пять минут наступившего рабочего дня.
Кадди, в расстегнутом кашемировом пальто, под которым виднелась одна из ее многочисленных декольтированных блузок (о них, а точнее о том, что ПОД ними, Хаус любит поразглагольствовать в кабаке), стояла в двух шагах от своего стола. Вся поза Кадди выражала какую-то растерянность, но из-за ее спины мне не было видно, что же является причиной подобного несвойственного Лизе ступора. Еще прежде чем она обернулась, услышав звук распахнувшейся двери, всё ее тело резко содрогнулось, и кабинет потряс могучий чих. А затем еще один. И еще.
Продолжая чихать, Кадди обернулась, явив малоприятное зрелище покрасневшего лица со сверкающими гневом слезящимися глазами.
- Вызови службу борьбы с животными, - не поздоровавшись, выговорила она сиплым голосом, и вылетела из кабинета.
читать дальшеТут-то, оставшись один, я наконец увидел причину неожиданного происшествия. На столе Кадди, прямо на аккуратно сложенных документах и канцелярских принадлежностях, сидел, нахохлившись, большой пушистый кот.
Кот был невозмутим и спокоен. На случившуюся неразбериху он лишь чуть дёрнул круглым ухом, наполовину скрытым длинной шерстью, и рассеянно зевнул. Розовая пасть в обрамлении белых, тонких, как иглы, клычков внушала невольное уважение. Кот имел короткую, приплюснутую морду и длинный, похожий на подушечный валик для головы, хвост. Мельком посмотрев на меня, он почти сразу же утратил интерес и принялся, всем своим видом выражая скуку, звучно грызть угол какого-то пластикового скоросшивателя (кажется, в нем находились распоряжения совета попечителей).
Я попытлся отобрать у него папку, но кот вцепился крепко. Он урчал, изо всех сил тянул на себя, упираясь лапами и оставляя когтями длинные процарапанные полосы на полировке стола, ухитряясь еще и злобно не то рычать, не то шипеть при этом. Шерсть у него на загривке взъерошилась, обнажились белые сжатые зубы, отчего кот приобрел немалое сходство со своим чеширским собратом.
В тот момент, когда, как мне показалось, соперник начал уступать, оглушительно зазвонил мой пейджер. Я вздрогнул и резко выпустил свой край папки. Кот по инерции, продолжая тянуть теперь ничем не сдерживаемый скоросшиватель, упал навзничь, хлопнув сам себя по морде этой папкой. Но тут же вскочил, выгнул спину дугой и застыл, стегая по бокам хвостом, приготовившись к обороне
Мне некогда было продолжать бессмысленную схватку: одному из пациентов, было вступившему в фазу ремиссии, стало плохо. Это не могло произойти из-за неверно подобранной дозы лекарств, и аллергии у него тоже не было. Тем не менее, что-то повлияло на состояние миссис Джонс. Но что это могло быть? Я понятия не имел.
Равно я понятия не имел, как в кабинете Кадди оказался пушистый кот. Я даже не знал, что у нее столь свирепая аллергия на кошек.
Вот этот последний факт рождал, конечно, некоторые подозрения относительно появления кота. На моей памяти за всю историю ПринстонПлэйнсборо здесь работал только один человек, одновременно одаренный воображением и склонный подстраивать Кадди всяческие пакости из репертуара детсадовской подготовительной группы.
Обо всем этом я думал уже на бегу: следовало как можно скорее своими глазами увидеть показания приборов миссис Джонс.
Кота я оставил в кабинете, подперев дверь стоящим в холле стулом. Да, понимаю, это было неразумно, следовало предупредить хоть кого-нибудь.
Встреченный в коридоре Хаус едва кивнул мне. Кажется, он тоже торопился куда-то. Это, впрочем, не помешало ему на ходу с невинным выражением лица залезть пятерней в карман моего халата. Я сделал вид, будто не заметил, хотя вряд ли это кого-то обмануло.
...Как оказалось, это было правильным шагом. Последний обморок миссис Джонс представлял собой совершенно загадочное и беспричинное, казалось бы, событие. Накануне все показатели были в норме. Доза лекарств понижалась, согласно установленному графику. Даже дежурили те же самые медсестры, и обед был тем же самым. Делать нечего, мне пришлось навестить этот кабинет с зловещими письменами над входом: "Хаус - доктор медицины". Я думаю, не я один, а добрая половина врачей ПринстонПлэйнсборо не любит иметь дело с Хаусом. Другая половина персонала - просто никогда с ним не сталкивалась.
Нет, разумеется, пропустить с ним по стаканчику в кабаке, или выслушать иной раз праведный гнев на Кадди - это ничего, даже увлекательно. И даже изредка платить за его ланч - да, я могу себе позволить такие траты.
Но обращаться к нему за помощью - крайне утомительно. В особенности, если он находится в окружении стайки своих подчиненных.
Тогда Хаус ведет себя, подобно настоящему павлину: распускает пышный хвост, прохаживается враскачку и болезненно клюет всех несогласных.
Обращаться к нему за помощью утомительно, но необходимо. Поэтому я предпочел выбрать позднее время, когда часть его ассистентов разошлась по домам, а другая часть - сидит в лаборатории за чьими-то очередными тестами.
В такие вечера Хаус обычно сидит в кабинете один (початая бутылка виски и трость не в счет), водрузив ноги на стол и насвистывая какую-нибудь непритязательную мелодийку. Он делает вид, будто наслаждается покоем и тишиной, но в действительности либо помирает со скуки, либо напряженно обдумывает какой-нибудь диагноз или какой-нибудь способ подставить Кадди. На мысли о том, что иногда он обдумывает способ подставить меня, я предпочитаю не задерживаться.
К моему удивлению, в этот раз Хаус был не один.
Разгневанные родственники, или не менее разгневанная Кадди, или разгневанный Форман - не редкость в его кабинете. В такие моменты я делаю вид, будто иду по коридору в рентгенологию, а вовсе не намеревался заглянуть к нему, спросить, чем он занят вечером.
Но сейчас посетитель Хауса был совсем не из того ряда, и я зашел. Судя по внешнему виду посетителя, он был настроен вполне нейтрально, если не сказать - дружелюбно. Кажется, он даже чуть-чуть улыбался - одними уголками рта.
- Да, я завел манула, - сообщил мне Хаус вместо приветствия.
- Кого?
- Мне можно заводить манулов, я даже в палаты к пациентам не захожу! - продолжил он. - Если ты сейчас хочешь сказать, что это больница и манулам здесь не место, можешь сразу уходить. Да-да, сейчас ты почешешь в затылке, упрешь руки в бока и сообщишь что-нибудь нравоучительное.
- Скажи хоть, как кот оказался в кабинете Кадди?
- Ах это! Случайно. Этот бестолковый паренек из службы доставки зоопарка, судя по всему, сам не понял, по какую сторону звериных клеток ему положено находиться. Он перепутал кабинеты. Выгрузил Лизу на стол Кадди.
- Кого выгрузил?
- Вот ее! - Хаус почесал кота за ухом. Кот (а точнее кошка) муркнул.- Я назвал ее "Лиза".
Хаус посмотрел на меня. Возможно, мне показалось, но в его ледяных и ехидных глазах проскользнула искра заботливости. Скорее всего, я увидел лишь то, что хотел увидеть.
- Я почти сразу же узнал об ошибке, и едва успел забрать ее из кабинета Кадди, пока с ней ничего не случилось. По-моему, ее и так напугали. Между прочим, душевная организация манулов гораздо более тонка, чем у многих людей. По крайней мере, судя по тому, как бесстрастно Чейз препарировал лягушек в медицинском, после этой своей семинарии.
- Не думаю, что тебе удастся содержать в кабинете кошку, - я покачал головой.
- Не думаю, что теперь Кадди хоть раз перешагнет порог моего кабинета, - подмигнул Хаус и блаженно откинулся на спинку кресла.
community.livejournal.com/ru_manulomania/172543...